Стихи про меня леруа мерлен

Вадим Месяц
500 сонетов к Леруа Мерлен: Стихи и картинки

© В. Месяц, текст, иллюстрации, 2019

© Е. Зейферт, послесловие, 2019

© Квилп Пресс, издание, 2019

© Центр современной литературы, 2019

От автора

Отмечу, что это не сонеты, их число пока что не достигает пятисот, а Леруа Мерлен не прекрасная дама, а название строительного магазина. Тем не менее форма этих стихов имитирует бесконечный венок сонетов, в котором Леруа Мерлен становится прекрасной дамой наравне с Мерлин Монро, Матой Хари, Мариной Влади и Офрой Хазой. Сюжет произведения традиционен. Влюбленные бегут лицемерия этого мира, покидают планету «мутантов и придурков» на космическом корабле, для чего главной героине необходимо похитить секретные чертежи звездолета.

«Давно, усталый раб, задумал я побег…»

Эскапизм героев жизнерадостен. Они – не беглецы и тем более не беженцы. Их все достало – и они не против свалить, выбив напоследок несколько окон в учреждениях и домах. Они циничны, бесстыдны, дерзки. Богоискательство сопряжено с богоборчеством, грядущий апокалипсис – с новым жутким развлечением, высокая поэзия – с глумлением над ней, а выходом из онтологического тупика объявляется эротизм.

Стихи к Леруа Мерлен схожи с «Евгением Онегиным», формально вывернутым наизнанку, но за бесконечным лирическим отступлением и салонным пустословием проступает нечто серьезное.

До этого я не рисовал 25 лет. Драйв стихосложения вынес меня в изобразительную плоскость. За это я хочу поблагодарить художников, вдохновивших меня на эту шалость. В особенности иллюстратора высокой моды Рене Грюо, рисовальщика комиксов Эшли Вуда, а также Модильяни и Ботичелли.

Сверхзадачей этой работы было доведение опыта версификации до абсурда, либо – для того чтобы его девальвировать, либо – превознести. Писать стихи и рисовать к ним картинки – легко и радостно. Если вы испытываете муки творчества, совести и прочие психологические предрассудки – бросьте это занятие.

«В канавах кровь…»

 

В канавах кровь
в траве блестят ножи
в крахмальном платье бледная невеста
листает звездолета чертежи
ей не уйти от скорого ареста
не улететь на желтую луну
на красный марс похожий на ангину
останови последнюю войну
изобрети волшебную машину
которая нас в небо унесет
подальше от мутантов и придурков
отыщет в глубине пчелиных сот
заначку восхитительных окурков. ▶

«Заначку восхитительных окурков…»

 

Заначку восхитительных окурков
с собою космонавт берет в полет
под нос себе мелодию промуркав
он под язык кладет студеный лед
болоньевая шуба на плече
скрипят штаны из полипропилена
он прочитал эвклида при свече
таким вообще не ведома измена
ему тропу рисует звездный луч
что властно открывает дверь ракеты
мал клоп но исключительно вонюч
На все вопросы найдены ответы. ▶

«На все вопросы найдены ответы…»

 

На все вопросы найдены ответы
но некоторые нам не по зубам
поскольку книги фильмы и газеты
сотворены на счастие жлобам
искусство было создано для них
а не для нас свободных и нахальных
живущих в вычислениях наскальных
кто есть кому невеста и жених
пускай в нас правды нету ни грош
но сам процесс познания заразен
война прекрасна но и мир прекрасен
жизнь хороша но ею правит ложь. ▶

«Жизнь хороша и ею правит ложь…»

 

Жизнь хороша и ею правит ложь
судья судим но бесконечно судит
живых и тех кого уже не будет
и он на маразматика похож
судьба перемещенье мерзких рож
в подлунном мире все решают кадры
когда один уходит в ихтиандры
другой в открытом космосе хорош
играй же громче русская гармонь
гремите чаши с брагою и водкой
вода часть моря все огни огонь
любая рыба хочет стать селедкой. ▶

«Любая рыба хочет стать селедкой…»

 

Любая рыба хочет стать селедкой
а женщина меняя свой наряд
становится шпионкой и кокоткой
что прячет в перстне смертоносный яд
она способна десять дней подряд
тереть комоды мягкою бархоткой
переболеть проказой и чесоткой
очаровать уйгуров и бурят
но прибежать ко мне в ночном халате
похитив сверх-секретный документ
такая необъятная в обхвате
прекрасная как древний монумент. ▶

«Прекрасная как древний монумент…»

 

Прекрасная как древний монумент
ты засверкаешь вдруг и рухнешь на пол
о кто тебя в дороге исцарапал
кустарник кошка или пьяный мент
кто поломал горбатые носы
игривым нимфам греции и рима
пусть длится вечно эта пантомима
а тяжесть слов ложится на весы
я грязью смажу раны на лице
я пластырь наложу на шрамы тела
чтоб ты цвела бахвалилась и пела
и голая стояла на крыльце. ▶

«Ты голая стояла на крыльце…»

 

Ты голая стояла на крыльце
тебя ласкали взглядом почтальоны
и пьяных добровольцев батальоны
смыкались в экстатическом кольце
в зловещем скрипе туфель и сапог
ты нежно трепетала от восторга
пока на горизонте свет с востока
не высветил распутье трех дорог
и ты по ним стремительно пошла
единственной судьбы не выбирая
туда где у ворот земного рая
лежит голографическая мгла. ▶

«Лежит голографическая мгла…»

 

Лежит голографическая мгла
подобно кучам снега у порога
а нам то что гагарин видел бога
вишневый сад давно сгорел дотла
мы ликовали у жемчужных врат
мы возжелали приобщится к тайне
и первый был восторженней чем крайний
но и последний был ужасно рад
нас строили рядами по свистку
и мы спешили вывернуть карманы
и я там был чтоб разогнать тоску
и ты была в предчувствии нирваны. ▶

«Ты там была в предчувствии нирваны…»

 

Ты там была в предчувствии нирваны
и я там был случайно проходя
дома чужие города и страны
что утонули в мареве дождя
и в гондурасе тоже шли дожди
и в амстердаме и бахчисарае
простор застыл в томительном раздрае
словно рука у милой на груди
и дождь стучался в каждое окно
и открывал секретные задвижки
проворно как дворовые мальчишки
которые с дождями заодно. ▶

«Мальчишки что с дождями заодно…»

 

Мальчишки что с дождями заодно
уходят от полиции дворами
у них в глазах становится темно
когда они петляют за горами
и прячутся в пещерах ледяных
от холода трясутся и простуды
у них на редкость слабые сосуды
и нет у них сосудов запасных
вот только сила заднего ума
безмерно укрепляется с годами
я не горжусь сожженными мостами
когда в мой дом торопится чума. ▶

«Когда в мой дом торопится чума…»

 

Когда в мой дом торопится чума
и в мерзкой подворотне красит губы
собравшиеся в хате жизнелюбы
уже опустошают закрома
кладовки и сырые погреба
раскрыты словно древние могилы
к ним заросла народная тропа
мои друзья печальны и унылы
горилку пьют и кушают грибы
они едят но им постыдно мало
глюкозы протеина и крахмала
а в жизни не хватает им судьбы. ▶

«А в жизни не хватает им судьбы…»

 

А в жизни не хватает им судьбы
пусть снова в моде старые фасоны
крепчают звуки бронзовой трубы
рыдают клавесины и клаксоны
в столице догорают фонари
и шелестят кримпленовые юбки
а под водой пускают пузыри
никем не совершенные поступки
фундамент башни каменной прогнил
а из окна ее спускает косы
принцесса что любила абрикосы
ну а ее никто не полюбил. ▶

«Ну а ее никто не полюбил…»

 

Ну а ее никто не полюбил
и блудный сын вернулся в царский замок
она всегда хотела выйти замуж
на счастье не хватало больше сил
она всю жизнь мечтала и ждала
высокого мужчину на пороге
и подводила мрачные итоги
делясь со мной остатками тепла
луна ярка как медный купорос
разлитый по отрожинам синая
никто не знал и я уже не знаю
как принимать любимую всерьез. ▶

«Как принимать любимую всерьез…»

 

Как принимать любимую всерьез
когда она прониклась бабьей долей
сидит на репе и на валидоле
и бредит миллионом алых роз
я не достоин этих сладких слез
поскольку ипохондрией не болен
и тихий звон московских колоколен
мне не внушает сердобольных грез
мне ближе уязвленный малоросс
шахтер бредущий из подземных штолен
узнать что он не нужен и уволен
и в магазинах нету папирос. ▶

«И в магазинах нету папирос…»

 

И в магазинах нету папирос
в дыму летает старая газета
и носит неразгаданный вопрос
покуда не ворвется в дверь клозета
и мрачный старец развернет ее
когда она послушно ляжет в руки
он удивлено скажет «ё-мое»
добавив для словца «какие суки»
какие суки эти москали
они намедни в космос улетели
а нам считать до пенсии недели
сидеть всю жизнь тоскуя на мели. ▶

«Сидеть всю жизнь тоскуя на мели…»

 

Сидеть всю жизнь тоскуя на мели
потом пойти и зарубить старуху
тяжелым топором вломить по уху
и бросить труп в космической пыли
она мне денег подарить могла
могла быть щедрой как императрица
но не желала с нами поделиться
и в воскресенье утром умерла
возьму из сейфа золота ларец
фамильный перстень импортной отделки
чтоб через миг в летающей тарелке
умчаться прямо к звездам наконец. ▶

«Умчаться прямо к звездам наконец…»

 

Умчаться прямо к звездам наконец
где внемлет безвоздушное пространство
внимая стуку пламенных сердец
встречая блеском наше самозванство
там снег летит из сопел у комет
пульсируют шары чудных галактик
и если ты ботаник а не практик
тебе в больших делах удачи нет
мы ждали этот миг считая дни
словно глотка прохладного озона
и на луне глазами робинзона
увидели следы босой ступни. ▶

«Увидели следы босой ступни…»

 

Увидели следы босой ступни
сорок второго взрослого размера
вокруг в глухой степи кипела сера
и возвышались каменные пни
я не дышал дышала только ты
за нас двоих влюбленных астронавтов
и в этом самом грустном из ландшафтов
нам не хватало русской красоты
лишь в небе синеокая звезда
уныло освещала отпечаток
больного мозга трудная еда
иной цивилизации зачаток. ▶

«Иной цивилизации зачаток…»

 

Иной цивилизации зачаток
в меня вселился вирус неземной
я нынче прикоснулся без перчаток
к субстанции кишечнополостной
она была слегка желеобразна
она была медуза и полип
что жизнь моя она была напрасна
мне холодно мне страшно я погиб
спаси меня от приступа хореи
проткни во рту дымящийся комок
на цепь сажай дружок меня скорее
закрой меня скорее на замок. ▶

«Закрой меня скорее на замок…»

 

Закрой меня скорее на замок
поскольку я для общества опасен
я от любви возвышенной размок
я навсегда устал от сладких басен
летит в эфир сиреневый дымок
горит огонь томителен и ясен
тебе признаться я ни в чем не мог
поскольку я с тобою не согласен
мой царь великий мерзостный магог
распятый между мебельных балясин
мой приговор увы единогласен
о забодай меня единорог. ▶

«О забодай меня единорог…»

 

О забодай меня единорог
о загрызи приблудная волчица
я уезжаю в город таганрог
я буду там работать и учиться
поскольку бедность это не порок
то я богатства малая частица
я вспоминаю злобную родню
ее я склонен заключить в объятья
тебя я мама больше не виню
я помню твое бежевое платье
и если водки нет в моем меню
меня придут спасти лесные братья. ▶

«Тебя придут спасать лесные братья…»

 

Тебя придут спасать лесные братья
и разорят намоленный уют
озвучив жемонтийские проклятья
они избу-читальню подожгут
нас победит ползучая измена
проклявшая заветы ильича
и бог бы с ним но вот какого хрена
майн рида вы спалили сгоряча
колхоз чадит церковными свечами
горелым мясом пахнет из травы
я одинок мне не читать ночами
про всадника что жил без головы. ▶

«Про всадника что жил без головы…»

 

Про всадника что жил без головы
про летчика с железными ногами
так хорошо читать прижавшись к маме
и слушать шум разбуженной невы
там лед идет подошвами скрипя
там льдина забирается на льдину
я никогда твой город не покину
я не смогу остаться без тебя
но наша жизнь безбожна и трезва
как лед что громыхает на просторе
и ты рыдая в общем коридоре
шептала непристойные слова. ▶

«Шептала непристойные слова…»

 

Шептала непристойные слова
хотела счастья а не откровенья
и распадалась логика на звенья
и правда жизни сделалась крива
и люди шли насытившись враньем
отлучены от хлеба и от зрелищ
я не поверю если ты поверишь
но мы навек останемся вдвоем
нам ни к чему теперь гонять понты
стоять в углу застенчиво как дети
мы будем рвать огромные цветы
и словно рыбы устремимся в сети. ▶

«Мы словно рыбы устремимся в сети…»

 

Мы словно рыбы устремимся в сети
мы выпьем воду из великих рек
взломаем склады баров и аптек
пивных ларьков безвыходные клети
прости меня что денег не скопил
на мотороллер с розовым фургоном
я для тебя останусь фуфлогоном
скрипящим как подержанный винил
тебя я крепко за руку возьму
сожму ее с любовью что есть силы
и мы пойдем в чахоточном дыму
сажать кусты на свежие могилы. ▶

«Сажать кусты на свежие могилы…»

 

Сажать кусты на свежие могилы
лить щедро воду в ведра через край
мы не спасли от лютого атиллы
ни град чудесный ни небесный рай
и счастье раскололось как кувшин
оставив лужи в радужных разводах
и тени скособоченных мужчин
воруют сухари на хлеб-заводах
мы были лицемерные рабы
с тяжелыми на шее коробами
и по ночам ходили по грибы
как барышни с поджатыми губами. ▶

«Как барышни с поджатыми губами…»

 

Как барышни с поджатыми губами
морские волны катятся на брег
на них глядит несчастный человек
источенный никчемными мольбами
он слабым стал от тягот и забот
и бесконечной внутренней работы
его душа выходит через рот
во время неожиданной зевоты
но человек не знает что почем
он занят как и прежде сам собою
и смерть маячит за его плечом
ей грустно в мокром рокоте прибоя. ▶

«Ей грустно в мокром рокоте прибоя…»

 

Ей грустно в мокром рокоте прибоя
она сейчас немного влюблена
как в море сухопутная страна
как мрак кромешный в небо голубое
ей трудно уберечься от греха
не совершить ужасного поступка
вода бурлит как мутная уха
на корабле кричит радиорубка
и этот крик навязчив как призыв
бездушного кликуши муссолини
щекочет ноги утренний прилив
блистает перламутр на черной глине. ▶

«Блистает перламутр на черной глине…»

 

Блистает перламутр на черной глине
горит огнями битое стекло
тебе приятель крупно повезло
что жизнь оборвалась на середине
теперь тебе не видеть черт возьми
своей супруги в комнате с клопами
здесь наши сестры сделались блядьми
а браться стали полными жлобами
нам не дано узнать кем стал бы ты
уйдя от неизбежной этой кары
когда б я не вложил в твои персты
стакан паленой харьковской водяры. ▶

«Стакан паленой харьковской водяры…»

 

Стакан паленой харьковской водяры
надежней чем дуэльный пистолет
так умирают бравые гусары
поднимут тост и вот гусаров нет
лишь грузные тела лежат вповалку
у столика с дымящимся жарким
вам их не жаль а мне ужасно жалко
я сам бывал безудержным таким
я тоже был поклонник суррогата
не по любви всего лишь по нужде
и брел слепым по дворикам арбата
не понимая кто я с кем и где. ▶

«Не понимая кто я с кем и где…»

 

Не понимая кто я с кем и где
я прожил жизнь и ею был доволен
хоть не гулял как цапля по воде
и не взлетал вороной с колоколен
меня все знали но я их не знал
но раздавал приветствия и деньги
и вот взошел на странный пьедестал
перебирая скользкие ступеньки
к нему ведет народная тропа
но на тропе годами нет народа
и жизнь моя и сложная судьба
изменчивы как майская погода. ▶

«Изменчивы как майская погода…»

 

Изменчивы как майская погода
глаза людей что едут в поездах
где запах лука глушит запах пота
и утопает в свадебных цветах
сегодня день особенный суббота
гул ветра нарастает в проводах
в предчувствии плохого анекдота
и остановок в новых городах
в руках невесты красная банкнота
у жениха тревога на устах
он знает что вчерашняя свобода
придет теперь в немыслимых трудах. ▶

«Весна придет в немыслимых трудах…»

 

Весна придет в немыслимых трудах
в борьбе стихий на атмосферном фронте
дрожит озябший лес на горизонте
и не цветет черемуха в садах
безрадостна картина небосвода
и лишь на белом платье у жены
три пятнышка от синего компота
по-прежнему таинственно темны
я секса без любви не принимаю
пускай пройдут дожди сойдут снега
весна молчит она глухонемая
она теперь больная на века. ▶

«Она теперь больная на века…»

 

Она теперь больная на века
хотя у профурсетки век недолог
в квартире горький запах табака
и золотистой пыли книжных полок
и сортире плачет леруа мерлен
марине влади вторит мата хари
их арии на маленькой гитаре
наяривает пьяный гуинплен
я никому на свете не нужна
я больше не играю роль наяды
допей запас церковного вина
и школьницам раздай свои наряды. ▶

«Ты школьницам раздай свои наряды…»

 

Ты школьницам раздай свои наряды
пускай танцуют джигу и канкан
создайте танцевальные отряды
совместно с айседорою дункан
вбирайте юным телом плоть и прыть
любимой вами постаревшей примы
по совести нам некого любить
за исключеньем редких кто любимы
а я надену дедушкин сюртук
и закурю прадедушкину трубку
и в довершенье к дерзкому поступку
я подверну на лестнице каблук. ▶

«Ты подвернешь на лестнице каблук…»

 

Ты подвернешь на лестнице каблук
и скрип похожий на предсмертный выдох
заставит позабыть о всех обидах
и старый зонтик выпадет из рук
и дверь квартиры где прожил свой век
покажется внезапно незнакомой
лишь где-то голограммой заоконной
наискосок пойдет знакомый снег
ты медленно опустишься на пол
и станешь нелетающею птицей
и ты умрешь когда тебе приснится
бескрайняя как жизнь река тобол. ▶

«Бескрайняя как жизнь река тобол…»

 

Бескрайняя как жизнь река тобол
вторгается во тьме на правый берег
сминая сенокосные луга
как можно верить в этот произвол
никто в него по-прежнему не верит
и тайно расширяет берега
вода вернется в русло на заре
прихватит свой оброк и удалится
останется заросшая курья
и в деревянной школе на горе
в неосвещенных окнах вспыхнут лица
там ты и я. ▶

«Там ты и я в рубахах до земли…»

 

Там ты и я в рубахах до земли
из дома вышли и спустились в поле
и добрались до самого конца
а дальше по дороге не пошли
и встали у оврага на приколе
перекрестились и сошли с лица
и день прошел и вскоре жизнь прошла
и наступила ночь чернее сажи
и не послать на помощь за врачом
два голубя расправили крыла
но мы не сожалели о пропаже
мы больше не жалели ни о чем. ▶

«Мы больше не жалели ни о чем…»

 

Мы больше не жалели ни о чем
увидев короб с крупною черникой
непостижимой злобной многоликой
сверкающей под солнечным лучом
она была как черная дыра
как детский плач о бесконечном лете
бездумна и забывчива как дети
стоящие у смертного одра
она бросалась кошкою в глаза
когда у нищих клянчила монеты
хотя была как нищенка боса
и верила в цыганские секреты. ▶

«Ты верила в цыганские секреты…»

 

Ты верила в цыганские секреты
спала под животами лошадей
мошенник полюбил тебя отпетый
забрал в париж подальше от людей
он будто арлекин играл глазами
когда тасуя карты за столом
твоими восхищался волосами
и путал невзначай добро со злом
но все прошло тебя он продал другу
а тот отдал заклятому врагу
а ты в ответ не верила в разлуку
и вспоминала флаги на снегу. ▶

«Ты вспоминала флаги на снегу…»

 

Ты вспоминала флаги на снегу
и ровный гул туземных барабанов
в болезненном мерцании туманов
к земле прижавших лютую пургу
в молитве застывала кровь людей
дымилась туши жертвенных баранов
и души вдохновенных наркоманов
переживали тысячи смертей
монах молчал а снежный человек
рыдал белугой у родной пещеры
вокруг лежат булыжники и снег
и нет царя отечества и веры. ▶

«Здесь нет царя отечества и веры…»

 

Здесь нет царя отечества и веры
а только звезды в небе до утра
горят как блестки в шерсти у пантеры
что греется у нашего костра
убийцы с осторожною повадкой
не поднимают просветленных глаз
на твой кинжал с наборной рукояткой
и безмятежно смотрят мимо нас
но власти нет ни в посохе ни в жезле
молитвой небеса не отпереть
они над нами чтоб они исчезли
нам будет мало просто умереть. ▶

«Нам будет мало просто умереть…»

 

Нам будет мало просто умереть
а подвиг жизни сказочно ничтожен
нас разлюбили выход невозможен
и как теперь в лицо тебе смотреть
зачем дырявить глупые глаза
когда итог приходит сам собою
ты так хотел попасть на небеса
чтоб жить там в доме с красной трубою
журчат ручьи вокруг лежит говно
мы одиноки наши карты биты
а сверху солнца желтое пятно
и в пустоте летят метеориты. ▶

«Там в пустоте летят метеориты…»

 

Там в пустоте летят метеориты
мгновения похожи на века
оплачены последние кредиты
а новые не выданы пока
бездымный порох выгорел дотла
и превратился в неприятный воздух
от вдребезги разбитого стекла
рука ромео нынче вся в коростах
джульетта страстно верит в чудеса
и времена прошедшие минуя
мы ждем изобретенья колеса
как первого на свете поцелуя. ▶

«Как первого на свете поцелуя…»

 

Как первого на свете поцелуя
и школьного последнего звонка
мы ждали неоправданно рискуя
пришествия бессмертного полка
что сформирован в нашем юном сердце
героями давно ушедших лет
мы с ним теперь навек единоверцы
и по тверской везем стволы ракет
поскольку цель прогресса не забыта
война миров по-прежнему близка
и с треском боевого динамита
летят салюты прямо в облака. ▶

«Летят салюты прямо в облака…»

 

Летят салюты прямо в облака
чтоб стало больше звезд на черном небе
все решено народом брошен жребий
мы выбрали дорогу на века
предателя прохвоста дурака
оставь в покое на воде и хлебе
пусть роется в китайском ширпотребе
он не герой кишка его тонка
а самому дурному дай пинка
пусть огребет по собственной потребе
в аэропорт умчит на желтом кэбе
рыдая в свой жилет исподтишка. ▶

«Рыдая в свой жилет исподтишка…»

 

Рыдая в свой жилет исподтишка
мы умираем как больные звери
и ощущаем в тусклой атмосфере
поспешное дыханье сквозняка;
весенний ветер хлопает дверьми
разбив сервиз из тонкого фарфора
что мы хранили будучи детьми
и сохранили избежав позора
в ушах крепчает соловьиный свист
природа смотрит умными глазами
как у подъезда ждет тебя таксист
и курит «шипку» долгими часами. ▶

название:

Леруа Мерлен(корпоративный гимн)

автор:

Михаил Бургаев

рейтинг: ★★★★★ / 5.1 / 1074 просмотра

_*

Мы из страны,
которой больше нет.

Но с нас, как
говорится, не убудет.

Нас на рассвете
музыкой разбудит

восставший
с бодуна кордебалет.

В окно влетит
слепое воронье

и, хохоча,
ударится о стены.

Нам надоело
пить вино измены. 

Мы будем
жрать предсмертное вранье.

Бог умер. Но
за ним пришел другой.

На нем мундир
и красные погоны.

Под потолком
кривляются иконы.

И Дед Мороз
блажит за упокой.

_*

Здесь Дед
Мороз блажит за упокой.

И молодежь
под елкой спит в отрубе. 

Я целовал
Светлану в сельском клубе,

к ней прикасаясь
влажною рукой.

Она дрожала
под моей рукой,

готова, как
Снегурочка, растаять.

Игрался
колокольчик под дугой,

собаки на
горе пытались лаять.

И новый год
был пуст, как новый день,

как пресный
вкус безрадостного тела.

Она в ту ночь
случайно залетела

и больше не
отбрасывала тень.

_*

Ты больше не
отбрасывала тень,

подобно
вурдалакам после бала.

Тебе того,
что вышло, было мало,

а ждать того,
что выйдет, было лень.

Ты с наслажденьем
кровь мою пила

и ела мозг с
таким же наслажденьем.

Когда, сражен
внезапным пробужденьем,

я сбросил
скатерть с белого стола.

И вешний гром
ударил в медный таз,

покончив с
болтовнею безвозмездной.

И проходя
разверзнувшейся бездной, 

мне в душу
хлынул веселящий газ.

_*

Мне в душу
хлынет веселящий газ,

из моря выйдет
пьяная свобода.

Ужасный Вий
откроет третий глаз

от недостатка
углеводорода.

Я не нуждаюсь
в пище для ума,

я выживаю на
подножном корме.

О сколько
человечьего дерьма

оттаяло на
Кунцевской платформе!

И Мартин
Лютер будет книги жечь,

а иноверцы
— истязать младенцев.

И каждый
обретет родную речь,

от родноверов
до перерожденцев.

_*

От родноверов
и перерожденцев

в глазах
рябит у благородных дам.

Они святого
духа чуют сердцем,

они идут за
духом по пятам.

И он порою
смотрит мимоходом

на полный
покаяния народ.

Перемигнувшись
с избранным народом,

бредет хромой
походкой на восход.

Язычники
вредней, чем атеисты.

Их коловрат
преступен, как разврат.

Но почему,
мой ангел серебристый,

я в чем-то от
рожденья виноват?

_*

Я в чем-то от
рожденья виноват

и должен
вечно мяться на пороге.

Но, если
честно, мой безгрешный брат,

меня смешат
врожденные пороки.

Не чувствует
бессмертная душа

их тяжкого
укора за спиною.

Я не пойду к
любимой в сторожа

и не позволю
ей следить за мною.

Моя природа
жаждет перемен

и тонкого
взаимного обмана.

Ален Делон
со страстью Дон Гуана

бежит
вприпрыжку к Леруа Мерлен.

_*

Мы полюбили
Леруа Мерлен

сильнее, чем
любили Боба Марли.

Мы гордо
поднимаемся с колен,

чтоб вслед
за этим наступить на грабли.

Собаку съесть
и подложить свинью

вскормившим
мироздание кретинам,

представившись
хозяйке блудным сыном,

вернуться в
многодетную семью.

Пускай она
бесстыдника простит,

пускай придет
к заброшенной могиле.

Мы ближнего,
увы, не возлюбили.

И он теперь
нам страшно отомстит.

_*

И он теперь
нам страшно отомстит.

Он сердце
мне растопчет каблуками,

богоугодный
гей и трансвестит,

живущий в
унижении веками.

Он, предвкушая
сладостный реванш,

сточил от
неизбывности все зубы,

он переехал
с другом за Ла-Манш,

он носит
только норковые шубы.

Он состоит
на службе королей

и свой
мобильник прячет под матрасом.

Как тяжко
престарелым пидорасам!

Быть старой
девой многим веселей!

_*

Быть старой
девой многим веселей!

И ты однажды
станешь старой девой.

Старушка-мать
идет в тиши аллей

и гулко
отбивает «левой-левой».

И маршем по
тайге полки бредут,

и бурлаки
рыдают, как дворняги.

В великой
Волге волны — цвета браги,

ее сейчас в
стаканах подадут.

Я бил за
правду только в левый глаз,

а за неправду
нож сажал под вымя.

Мы вряд ли
разузнаем Божье имя,

но мы услышим
гневный Божий глас.

_*

И мы услышим
грозный Божий глас,

который
позовет на электричку,

прикажет
отворить на кухне газ

и на прощанье
бросить на пол спичку,

ударить по
паркету сапогом,

обсыпав у
соседей штукатурку.

Коль ты
беглец, беги отсель бегом,

а если дура
— уходи к придурку.

А я, унылый
кандидат наук, 

засяду обо
всем писать учебник.

На бутерброд
взбирается нахлебник,

и подкаблучник
лезет под каблук.

_*

И подкаблучник
лезет под каблук.

В нем тяжкое
наследие культуры.

Пусть у девиц
красивые фигуры,

забудь своих
завистливых подруг.

Себя в далекий
космос торопи,

спеши на
легкокрылое распятье.

Обрушься
яркой вспышкою в степи,

брось звездам
нецензурное проклятье.

Ведь ты —
Гагарин, храбрый космонавт,

которого
прекраснее не будет.

Пока в Кремле
начальство словоблудит,

накатим по
одной на брудершафт.

_*

Накатим по
одной на брудершафт.

Покатимся в
канавы и овраги.

Шумел камыш,
бахвалились варяги,

династии
меняя и ландшафт.

Мы их любили,
словно пацаны

героев
кинофильмов и картинок,

где каждый
мимолетный поединок

был полон
недосказанной вины.

И мы любили
дикую страну,

что строила
плотины и заводы.

И если я
отчизну обману,

то ждут меня
ужасные невзгоды.

_*

Пусть ждут
меня ужасные невзгоды.

Пусть я страну
родную обману,

чтоб разорвать
тумана пелену

для возвращенья
солнечной погоды.

Политика —
дерьмо, наука — тлен.

Любовь —
гудок безрогого марала.

Я обожаю
Леруа Мерлен.

Она чулок с
похмелья потеряла. 

Я в простынях
ищу ее чулок,

я становлюсь
собакою ищейкой.

Я рыскаю в
шкафу и под скамейкой.

На стены лезу
и на потолок.

_*

На стены
лезу, и на потолок,

чтобы однажды
вылезти из кожи.

И жизнь свою
продать еще дороже,

чем ты,
бессмертный, выдумать бы смог.

Чтоб ты
раскрыл свой малохольный рот

и промолчал,
как мудрый Чарли Чаплин.

В каждом окне
кривляется урод.

Мой город
обескровлен и разграблен.

И взгляд мой
стал безжалостен, как плеть.

Нет в мире
для него авторитета.

Мне было
легче в космос улететь,

чем в темноте
дойти до туалета.

_*

Я в темноте
иду до туалета,

ощупывая
плоскость мокрых стен.

В углу горит
вчерашняя газета,

дракон взошел
на пыльный гобелен.

Я стал героем
голого балета,

я преисполнен
пением сирен.

Мне не хватает
женского тепла,

чтобы дойти
во всем до абсолюта.

Нас в нужный
миг сегодня не спасла

на скатерти
разлитая цикута.

Играй,
шарманка, вечно длись, минута. 

Я застрелю
заморского посла.

_*

Я застрелю
заморского посла.

Я просверлю
его электродрелью.

Пускай мой
путь замусорен метелью.

а тропка к
его дому заросла.

Он в белом
доме заговор плетет,

готовит бунт
тупой и беспощадный.

Он вносит в
залу пудинг мармеладный

и угощает им
честной народ.

Там кони
ходят в бархатных пальто.

Там у людей
наружу лезут души.

И женщины
поют в прохладном душе

И на руках
стоят, как в шапито.

_*

Я на руках
стоял, как в шапито.

А под осиной
выли злые волки.

Ты говоришь
про это и про то.

Ты вынимаешь
книги с книжной полки.

Ты знаешь
правду про коварный спид,

про птичий
грипп и африканский вирус.

Прошу, не
делай умудренный вид.

Ты вид свой
перерос. И слишком вырос.

Накройся
тазом и огнем гори,

любовь, что
обитала в бедном сердце,

в котором
столько пепла, столько перца.

И ничего
священного внутри.

_*

Нет ничего
священного внутри,

а только
ветер свищет между ребер,

в них бьются,
словно в клетке, снегири,

и пузырится
модный кандибобер.

Табак
мадрасский и кубинский ром,

земная жизнь
в отравленном Тагиле

меня спасли.
Я жил в твоей могиле,

но доброта
не сделалась добром.

Так доброта,
великая, как грех,

не торопилась
думать о злодействе,

покуда все
тонуло в фарисействе,

не избегая
сладостных утех.

_*

Не избегая
сладостных утех,

спеши, мой
друг, к ужасному поступку.

Сожми в
ладонях трепетную юбку,

но зафиксируй
в сердце смену вех.

Пусть
процветает Леруа Мерлен,

пока Мерлин
Монро вскрывает вены.

Мы шли вперед.
Мы ждали перемен.

И вот они —
большие перемены.

В скафандре
пой и в саркофаге пой.

Рыдай трагичным
тенором эпохи.

По всей России
ветхою сумой

сбирай улыбок
чувственные крохи.

*

Нет ничего священного внутри,
а только ветер свищет между ребер,
в них бьются словно в клетке снегири,
и пузырится модный кандибобер.
Табак мадрасский и кубинский ром,
земная жизнь в отравленном Тагиле
меня спасли. Я жил в твоей могиле,
но доброта не сделалась добром.
Так доброта, великая как грех,
не торопилась думать о злодействе,
покуда все тонуло в фарисействе,
не избегая сладостных утех.

*

Не избегая сладостных утех,
спеши, мой друг, к ужасному поступку.
Сожми в ладонях трепетную юбку,
но зафиксируй в сердце смену вех.
Пусть процветает Леруа Мерлен,
пока Мерлин Монро вскрывает вены.
Мы шли вперед. Мы ждали перемен.
И вот они — большие перемены.
В скафандре пой, и в саркофаге пой.
Рыдай трагичным тенором эпохи.
По всей России ветхою сумой
сбирай улыбок чувственные крохи.

*

Сбирай улыбок чувственные крохи,
нам большего увидеть не дано,
картины, фотоснимки и кино
исчезнут в мировом чертополохе,
а в памяти останется одно:
мерцанье звезд и томный взор брюнеток,
с ума сводящий нежных малолеток
и стариков, что умерли давно.
Пространство смято и разобщено,
его глаза от ужаса промокли,
как будто видят в стареньком бинокле
на лысом лбу родимое пятно.

*

На лысом лбу родимое пятно.
Кленовый лист, упавший на ладошку.
Мне папа на Арбате все-равно
не купит разноцветную матрешку.
В ней много смысла, люди говорят.
Она неисчерпаема как атом.
Пусть Горбачева всюду кроют матом,
я не вступлю в их яростный отряд.
Я буду как священник и раввин.
Я попусту гневить богов не стану.
Я буду в ней хранить марихуану
и столь любимый мной амфетамин.

*

И столь любимый мной амфетамин,
что нас спасал в военную годину,
я предпочту теперь валокордину,
его любил мой друг Иван Лапшин,
что пересек гражданскую войну
на лошади по кличке Орландина.
И шашка его словно гильотина
с плеч голову свалила не одну.
Он нынче стал порядочным ментом.
Он на врагов народа точит зубы,
пока за каждым маленьким кустом
бесстыдно притаились душегубы.

*

Бесстыдно притаились душегубы
в коммерческом трактире над рекой.
Один еще гадливей, чем другой.
И каждый носит норковые шубы.
Поедет за газетой на авто,
и тут же рвет советскую газету.
Предатель не поверит ни за что,
что счастье есть, а бога вовсе нету.
Нахал не согласится ни за что,
что в Сыктывкаре лучше, чем в Париже,
а ночью Зилаирское плато
становится на миллиметр ниже.

*

Пусть стану я на миллиметр ниже
на бесконечном жизненном пути,
но жизнь прожить — не поле перейти,
зеленкой не излечишься от грыжи.
Не удалить молочной железы,
касаясь бюста женщины руками,
нам говорил Харуки Мураками,
любимец Чан хай Ши и Лао Цзы.
Он в косы заплетал добро со злом,
но так изящно и систематично,
что людям это стало симпатично.
Мы не спасли стихиру и псалом.

*

Наш мир не спас стихиру и псалом,
но мы в себе убили ярость зверя
и эта безусловная потеря
тебя из волка сделала козлом.
Притом вонючим, как и все козлы,
надушенные вдрызг одеколоном.
Они не в силах выжить по законам
под шум листвы и гул бензопилы.
И я иду на цыпочках домой,
как кенгуру прижав к грудине лапки.
Любимая, сгреби меня в охапки,
явившись в гости ядерной зимой.

*

Я жду невесту ядерной зимой,
радиоактивный нюхая подснежник.
Я был невинен, нынче я мятежник,
я награжден разлукой и тюрьмой.
Но ты приедешь навестить меня,
и будешь жить со мной в подбитом танке.
Горчичники поставишь мне, и банки.
Тепла мне дашь, хотя я жду огня.
Я выбираю инобытие,
хоть в матюгальник воет Песнь Песней,
слагая сонмы лучевых болезней
и гамма-излучение твое.

*

И гамма-излучение твое
дрожащее в зариновом тумане
рассеялось, когда прижалось к ране
уксусной губкой длинное копье.
И дикий глаз как свежий чернослив
сжимаясь от раскаянья и боли,
растаял черным камнем в снежном поле.
И кто был храбрым, сделался труслив.
И марсианин отдал мне поклон,
качаясь на треножнике скрипучем,
чтобы о чем-то новом самом лучшем
потерянной земле приснился сон.

Вадим Месяц

Опубликовано в журнале Урал, номер 8, 2020

Вадим Месяц — поэт, прозаик, переводчик. Руководитель издательского проекта «Русский Гулливер» и журнала «Гвидеон». Лауреат ряда отечественных и международных премий. Стихи и проза переведены на английский, немецкий, итальянский, французский, латышский, польский и испанский языки. Постоянный автор журнала «Урал».

 

 

 

***

 

Сквозь пальцы на меня глядит Господь,

и взгляд его пронзителен, как ветер.

Осенний ветер из дверных щелей.

Мне ампулу рукой не расколоть,

другой рукой не выдернуть катетер.

Я умер. Я играю в мавзолей.

Свидетели подъемов и падений,

мои друзья давно горят в аду,

расширив ареал своих владений,

они заждались, что я упаду.

Затерян в череде перерождений,

я замыкаю эту череду.

 

 

***

 

Я замыкаю эту череду.

Без вас я словно чистый лист бумаги,

которая не стерпит компромат.

Я пятый слева во втором ряду,

и взгляд мой, переполненный отваги,

предполагает быстрый шах и мат.

Ни кайзера здесь нет, ни короля.

Царя доставил поезд в Бологое,

остановившись пред чумной толпой.

Мне выпало остаться у руля,

поскольку весть, что названа благою,

я не скомпрометировал собой.

 

***

 

Я не скомпрометировал собой

Отца, и Сына, и Святого духа.

Я, словно рыба, вышел из воды

с раскрашенной бесстыжею губой,

лишенный обоняния и слуха,

не знающий страданий и нужды.

Кто мне вошьёт под кожу тайный чип,

без лишних слов возьмет меня за жабры,

бесцеремонно кинув на кукан.

Я от любви бессмысленной погиб,

как эпиграмма от абракадабры,

как без интриги гордый интриган.

 

 

***

 

Так без интриги гордый интриган,

кричит в минуту позднего прозренья

кондуктору нажать на тормоза.

Хватает из-за пазухи наган,

надеясь на случайное везенье,

и десять раз стреляет в небеса.

Господь себя скрывает от людей.

И в том его простая добродетель,

чтоб тщетно не навязывать любовь.

И если ты законченный злодей

и подвига единственный свидетель,

то трусости моей не прекословь.

 

 

***

 

Бесстыдству моему не прекословь,

есть правда в жалком лепете и бреде,

как подлинность в стакане молока.

Без жидкости сворачивается кровь.

И вот мы едем вместе на мопеде,

и птица улетает в облака.

Во всем видны деянья божества:

в раздавленной подушкою чернике,

в разбитых молотком кусочках льда.

И мне не вспомнить нужные слова.

И прошлое застыло в детском крике.

И в окнах пролетают города.

 

 

***

 

И в окнах пролетают города.

Земля мертва. И воскрешенье мнимо.

И вместо бога всюду человек.

Нас обступили счастье и беда,

но мы, не закричав, промчались мимо,

оставив за собой кружиться снег.

И снова тишина. И снова тьма.

И музыка зловещими тенями

врастает в сердце сильными корнями,

чтоб наступила лютая зима.

И вечный город рухнул перед нами.

И городничий выжил из ума.

 

 

***

 

И городничий выжил из ума,

и в неизвестный край завёз возничий,

свалившись рыжей шубой с облучка.

Вокруг стоят дворцы и терема,

и люди говорят на мове птичьей,

пиликая на скрипках без смычка.

Мне не о чем с живыми говорить,

я разорвал их призрачные сети,

стряхнув брезгливо пауков и мух.

Окно открыть, что жилы отворить.

Но остаются женщины и дети,

а у детей обычно острый слух.

 

 

***

 

А у детей обычно острый слух,

они внимают звук фальшивой ноты,

не понимая музыки вещей.

Им дела нет до нищих и старух,

чьи речи в предвкушении зевоты

располагают их прогнать взашей.

Но наши души тянутся к луне,

ее, как бесприданницу, жалея,

как выцветший столетний гобелен.

Я обниму кого-то в полусне,

шепча Россия, Лета, Лорелея,

Мария Дева, Леруа Мерлен.

 

 

***

 

И Приснодева Леруа Мерлен

качала в эфемерной колыбели

и пела на бессмертном языке,

чьё имя — символический обмен,

погибший от захватнической цели,

оставив грязный след на потолке.

Смерть совершенна, как гермафродит,

и представляет лучшую валюту.

Она всегда — в единственном числе.

Я не грущу при виде пирамид.

Пускай ребёнок вечно бьет посуду

и женщина танцует на столе.

 

 

***

 

Пусть женщина танцует на столе

среди разнокалиберных бутылок

и мерзостных тарелок со жратвой.

Мы клоуны при голом короле,

у нас болит натруженный затылок

от оплеух и скорби мировой.

Надежней, чем дуэльный пистолет,

привязанность к огню и алкоголю.

Я верю в безнаказанный полет.

Не знаю, сколько дней и сколько лет

я шёл один по выжженному полю,

пока не наступил на чёрный лёд.

 

 

***

 

Я наступил ногой на чёрный лёд

и стал бледней асбестовой бумаги,

когда в паденье, глядя в небеса,

увидел, что светило не взойдёт,

и на воротах не поднимут флаги,

и люди не посмотрят мне в глаза.

Бескрайняя, как жизнь, река Тобол,

словно труба, шумела подо мною,

неся во тьму потоки нечистот.

Боль утоляет парацетамол.

Кликушество врачуют тишиною.

Но нас ничто сегодня не спасёт.

 

 

***

 

Но нас ничто сегодня не спасёт.

Шерше ля фам. Снимите бабу с возу.

Ее загадка мне не по уму.

Я растопить хотел столетний лёд.

Я сочинял поэзию и прозу,

но написал историю «Муму».

Я твой приказ исполнил, госпожа.

Я обожаю дамские капризы.

Мне не проблема жучку утопить.

Но как прожить козлу без куража

и трепетной улыбки Моны Лизы,

которая смиряет мою прыть.

 

 

***

 

Взгляд женщины смиряет мою прыть,

когда она навечно возжелала

затмить собой остатки бытия,

чтоб я забыл друзей и бросил пить.

Ей верности душевной было мало,

как было мало собственного «я».

Божба глупей досужей болтовни,

и только отклик радостного тела

способен победить святую лень.

Вот мы остались в комнате одни,

чтоб ты в ту ночь случайно залетела.

И больше не отбрасывала тень.

 

 

***

 

Ты больше не отбрасываешь тень.

Свет рукотворный льётся на террасы,

рисуя образ Леруа Мерлен.

В Париже дольше века длится день

и грозди винограда из пластмассы

цепляются за выпуклости стен.

В канавах кровь. В траве блестят ножи.

Мы покидаем царство идиотов.

В нем жив герой, дурак, интеллигент.

Лицо к груди любимой приложи:

и слушай отголоски анекдотов

и перекличку телеграфных лент.

 

 

• Тексты песен
• Михаил Бургаев
• Новый поворот(про Леруа Мерлен)

Новый поворот
Мы старались, мы стремились!
В Туле, в ноябре открылись!
Ура! Тула! Леруа!
Мы готовы к переменам! Скажем мы всенепременно!
Ура! Тула! Леруа!

Вот новый поворот! Весь народ идёт!
В новый магазин в Туле он один!
Леруа Мерлен! Открыты двери всем!
Открыты двери всем! Под новый год!
Новый поворот! Весь народ идёт!
Народ идёт туда, где низкая цена!
Где лучшая цена!
Открылись мы! Ура!
Тула! Леруа!

Сомневаться нет причины – нет прекрасней магазина!
Мы – Леруа Мерлен!
Мы всегда на шаг вперёд и весь народ пусть к нам идёт,
Ведь мы – Леруа Мерлен!

Вот новый поворот! Весь народ идёт!
В новый магазин в Туле он один!
Леруа Мерлен! Открыты двери всем!
Открыты двери всем! Под новый год!
Новый поворот! Весь народ идёт!
В новый магазин в Туле он один!
Леруа Мерлен! Открыты двери всем!
Открыты двери всем! Под новый год!
Новый поворот! Весь народ идёт!
Народ идёт туда, где низкая цена!
Где лучшая цена!
Открылись мы! Ура!
Тула! Леруа! Тула! Леруа!

Еще Михаил Бургаев

Популярное сейчас

• Психея — УБЕЙ МЕН — ТА !!!
• Психея — У*ей мента
• ＊ななん＊ — Undefined
• Токийский гуль — Opening оригинал
• Григорий Лепс и Ирина Аллегрова — Я тебе не верю
• Айки Душевный — Ты Моя Бро (LIFE)
• Wizzar63 — Солнце светит, негры пашут (закос под Картмана из South Park)
• даг.Кизляр — Рыбацкая байда
• прощай начальная школа 4 клас — Начальная школа
• Паша Изотов — Нежно
• Строевые песни — Россия, Любимая Моя
• Украинская народная песня — Несе Галя воду.
• Екатерина Гусева — Вальс фронтовой медсестры
• М/Ф: Кошмар Перед Рождеством — This is Halloween (на русском)
• Ада Якушева — Не печалься, Танька, слишком